Эдвард Сноуден: «Битва только началась»

​

Эдвард Сноуден ни о чем не жалеет даже спустя пять лет после раскрытия крупнейшего за всю историю массива сверхсекретных документов. Его разыскивают в США. Он в эмиграции в России. Но он доволен, что его откровения о массовом наблюдении встряхнули правительства, спецслужбы и крупные интернет-компании.

В телефонном интервью, посвящённом юбилею публикации откровений Сноудена в the Guardian, он вспомнил день, когда его мир — и мир многих людей по всему земному шару — изменился к лучшему. Он заснул в своём гостиничном номере в Гонконге, а когда проснулся, новость о том, что Агентство национальной безопасности США «пылесосило» телефонные данные миллионов американцев, уже несколько часов как была опубликована.

Сноуден знал, что в этот момент его прежняя жизнь закончилась. «Это было пугающим, но освобождающим, — сказал он, — было чувство завершённости. Назад дороги не было».

Что произошло эти пять лет? Он один из известнейших разыскиваемых в мире, герой одного оскароносного документального фильма, одного голливудского фильма и как минимум десятка книг. Правительства США и Великобритании из-за его материалов столкнулись с судебными спорами по законам о наблюдении. Законодательные нормы в обеих странах были изменены. Интернет-компании в ответ на волну недовольства уровнем приватности пользователей повсеместно внедрили шифрование.

Сноуден, оценивая последствия, сказал, что некоторые сторонники неприкосновенности частной жизни выразили разочарование исходом, но он не разделяет их печали: «Люди говорят, что ничего не изменилось: есть ещё массовое наблюдение. Но это не способ оценить изменения. Оглянитесь назад, на мир до 2013 года, и посмотрите, что произошло с тех пор. Все изменилось».

Самым важным, по его словам, было изменения уровня осведомлённости широкой общественности. «Правительство и корпоративный сектор использовали наше невежество. Но теперь мы знаем. Теперь люди предупреждены. Люди по-прежнему бессильны остановить это, но мы пытаемся. Разоблачения сделали сражение более справедливым».

Он сказал, что не сожалеет. «Если бы я хотел быть в безопасности, я бы не покинул Гавайи (где он базировался, работая в АНБ, перед полётом в Гонконг)».

Собственная жизнь, по словам Сноудена, достаточно неопределённа — возможно, сейчас более, чем когда-либо. Его убежище в России зависит от прихотей правительства Путина, да и разведки США и Великобритании его не простили. Для них проблема всё столь же свежа, акт предательства, как они утверждают, причинил ущерб в масштабе, который общественность не осознает.

Это было отражено в редком заявлении Джереми Флеминга, директора Центра правительственной связи Великобритании (GCHQ). GCHQ и АНБ США был основными субъектами утечки. Отвечая на вопрос the Guardian о годовщине, Флеминг сказал, что миссия GCHQ – обеспечивать безопасность Великобритании: «То, что Эдуард Сноуден сделал пять лет назад, незаконно и поставило под удар нашу способность делать это, причинив реальный и ненужный ущерб безопасности Великобритании и наших союзников. Он должен ответить за это ».

Ярость в разведках США и Великобритании вызывает не столько опубликованное — менее 1% документов, — сколько неопубликованный материал. Говорят, что они были вынуждены выбросить всё, к чему когда-либо имел доступ Сноуден, поскольку эти данные скомпрометированы.

В этом был и плюс для разведок. Удалив так много, они были вынуждены разрабатывать и применять новые и лучшие возможности быстрее, чем планировалось. Ещё одно изменение произошло в области прозрачности. До Сноудена запросы СМИ в GCHQ обычно оставались без комментариев, сейчас же у Центра есть больше готовности к диалогу. Слова Флеминга подтверждают это изменение.

В своём заявлении он выразил готовность к открытости, но подчёркнуто не признал влияние Сноудена, заявив, что изменение произошло до 2013 года: «Важно, чтобы мы продолжали оставаться максимально открытыми, и я придерживаюсь стратегии повышения прозрачности, принятой нами десять лет назад».

Другие разведки, особенно в США, неохотно признают, что Сноуден начал столь необходимую дискуссию о границе между конфиденциальностью и наблюдением. Бывший заместитель директора АНБ Ричард Леджет, недавно ушедший в отставку, заявил, что правительство должно было предать гласности факт массированного сбора телефонных данных.

Бывший директор GCHQ сэр Дэвид Оманд разделил оценку ущерба, данную Флемингом, но признал, что Сноуден внёс вклад в создание нового законодательства: «Сейчас есть более надёжная и прозрачная правовая база для необходимого сбора разведывательных данных. Конечно, со временем это произошло бы, но его действия определённо ускорили процесс».

Конгресс США в 2015 году принял Закон о свободе, сдерживающий массовый сбор телефонных данных. Через год парламент Великобритании принял спорный закон о полномочиях для расследования.

Росс Андерсон, известный учёный, специалист по кибербезопасности и конфиденциальности, считает «слив» Сноудена переломным моментом. Андерсон, профессор ИБ в Кембридже: «Откровения Сноудена – одна из тех вспышек, изменяющих привычный взгляд на вещи. Возможно, это не так много изменило в Британии из-за нашей национальной любви к Джеймсу Бонду и его работе. Но во всём мире пришло осознание, что наблюдение – проблемный вопрос».

Депутаты и многие британские СМИ не участвовали в той же степени, что их коллеги в других странах Европы, в США, Латинской Америке, Азии и Австралии. Среди исключений — депутат от Партии либеральных демократов Джулиан Хапперт, который настаивал на этом вопросе, пока не потерял мандат в 2015 году. «Разоблачения Сноудена были огромным шоком, но они привели к повышению прозрачности деятельности некоторых агентств», — сказал он.

Одним из наиболее значимых открытий стало взаимодействие между разведкой и интернет-компаниями. В 2013 году американские компании переиграли ЕС в переговорах о защите данных. Разоблачения Сноудена произвели эффект разорвавшейся бомбы в середине переговоров, и европейский закон о защите данных, вступивший в силу в прошлом месяце, является следствием «взрыва».

Один из самых очевидных эффектов разоблачений Сноудена – небольшая надпись на жёлтом фоне, которая появилась в WhatsApp в апреле 2016 г.: «Сообщения и звонки в данном чате теперь защищены сквозным шифрованием».

До Сноудена такая защита оставалась уделом параноиков. «Если б я могла вернуться в 2013 год, — заявила Джиллиан Йорк, директор директор International Freedom of Expression EFF, — я бы установила себе на телефон предшественника [мессенджера, поддерживающего шифрование] Signal – TextSecure. Но у меня был [инструмент для шифрования почты] PGP, который никто больше не использовал». Единственным исключение был iMessage от Apple, который поддерживал сквозное шифрование с момента выхода на рынок в 2011 году.

Разработчики крупных технологических компаний, возмущённые разоблачениями Сноудена, стали отражать удар. Некоторые, например, WhatsApp, купленый Facebook через год после «слива», внедрил собственное шифрование. Другие, как Алекс Стэймос из Yahoo, предпочли покинуть свои компании, лишь бы не поддерживать дальнейшее прослушивание (Стэймос сейчас возглавляет безопасность в Facebook).

«Без Сноудена, — сказала Йорк, — не думаю, что Signal привлёк бы финансирование. Не думаю, что у Facebook был бы Алекс Стэймос, он хотел быть в Yahoo. Эти небольшие события привели к значительным последствиям. Не все компании искренне разделяют лозунг «Мы заботимся о приватности». Думаю, это вынужденно».

Другие изменения в ИТ-секторе показывают, что влияние Сноудена было во многом ограничено. Взлёт смарт-динамиков, например Echo от Amazon, смутил многих активистов по защите частной жизни. Почему всего через несколько лет после глобального скандала, вызванного государственной слежкой, люди охотно устанавливают микрофоны в своих домах?

«Новый парадокс конфиденциальности заключается в добровольной установке устройства, которое буквально может слушать все ваши разговоры и представляет собой пугающий продукт эпохи интернета вещей», написал Адам Кларк Эстес из Gizmodo.

Ближе к концу интервью Сноуден вспомнил один из своих ранних псевдонимов – Цинциннат, один из римских героев, который после государственной службы вернулся на свою ферму. Сноуден сказал, что он также – сыграв свою роль, возвращается к тихой жизни, посвящая своё время разработке инструментов, которые помогли бы журналистам в защите своих источников. «Не думаю, что когда-либо я чувствовал себя более реализованным».

Но он не собирается отметить юбилей «кругом почёта» и далее почивать на лаврах. Есть много дел. «Битва только началась, — заявил Сноуден. – Правительства и корпорации уже давно в игре, а мы только стартовали».

the Guardian

 

Могу ответ один - нейросети.

 

В этом и фишка нейросетей (основа искусственного интеллекта).
К примеру, вы замечали, как переводит Яндекс-переводчик и Гугл-переводчик?

 

дак нейросети применяются не для того, чтобы идентифицировать угрозу, а для того, чтобы отсеять порожняк. Из 1000 бесед вычленить 3, которые лично прослушает АНБшник. Плюс есть список потенциальных террорюг. Плюс агентура. Вскоре, когда ИИ обучится, агентура и огромный штат сотрудников будет не нужен. Это не паранойя, это техника. В эту тему вникать долго.

 

К примеру студент хвастается как он долбил дочку президента, а оргазм был просто бомба. Есть ключевые слова, но разговор - не угроза.